Этот день для Мелвина обещал стать праздником, да что там, все жители Трех ясеней жили в предвкушении вечера. Еще бы, ведь не каждый год по старому тракту проходит такой большой караван, а уж менестрелей в свете последних событий не было уже лет десять... Мелвин постарался быстро управится со своими обычными делами, поручениями отца, вечными просьбами сестренок и наконец то оказался у себя в комнате перед огромным доставшимся еще от деда сундуком. Он открыл крышку достал бережно сложенную праздничную одежду: новую шелковую рубашку, кожаный ремешок для волос с вплетенными серебряными нитями. Сапоги с жесткими, подбитыми гвоздями, как лошадиные подковы, подошвами, обувь непривычную и не совсем удобную. А так же свою гордость, знак того что он уже является полноправным мужчиной - самолично выкованный короткий кинжал в кожаных ножнах, это с ним кажется целую вечность, а на самом деле всего несколько месяцевназад, в прошедшее солнцестояние, он преодолел Испытание доказав свое право на самостоятельность... Он все еще помнил восхищенные глаза Майи когда он самым первым вынырнул из Омута держа в одной руке кинжал а другой за жабры тянул за собой огромного сома... Жаль девушку нельзя взять с собой в Петуха, женщин в трактир не пускали. Но ничего он наверстает упущенное когда на следующий день будет рассказывать ей о том что увидел и услышал от менестрелей... Жаль только что обновкой похвастаться не удастся...
От мечтаний его оторвал пронзительный визг откуда то снизу, он привычно бросил все и скатился по лесенки в горницу. Младшая сестренка запрыгнув на стол и подхватив полы юбки самозабвенно визжала широко распахнутыми глазами уставившись на копошащийся вокруг разлитого на полу молока небольшой, размером меньше ладони комочек суставчатых конечностей щупалец усиков и еще Дзар знает чего... Мелвин вздохнул, с тех пор как не стало матери вся забота о сестрах легла на его плечи, упомянул что он думает о Тьме, темных и всех их порождениях вместе взятых, раздавил суетящуюся гадость каблуком, поморщившись когда что то ярко синее брызнуло на его новые сапоги, аккуратно собрал то что осталось и бросил печь. Огонь на мгновение полыхнул синим и успокоился, конечно он понимал что это не обычная лесная нечисть но ни бежать рассказывать Старому Тралку - старосте Ясеней, ни тем более к Его Светлости в Ле-Рош Ганьон не стал. К тому что мелкая пакость иногда просачивается за Изгородь все уже привыкли, главное что заклятия поставленные хозяином замка Ганьон не пропускали более крупных и опасных тварей... Льюми уже надоело кричать и она с интересом смотрела как брат достает Щуп, медленно обводит им вокруг себя... облегченно вздыхает и спешит к ней. Он взял сестренку на руки внимательно осмотрел, и даже не став спрашивать касалась ли ее эта мерзость, все равно младшенькая и так не сильно разговорчивая теперь от шока будет весь день молчать, провел Щупом по всему ее телу. Своим умением обращаться с артефактом Мелвилл не без основания гордился, во всей деревне это могли только он, бабка Аглая да Старый Тралк, про то что еще Щупом владели Лесник и мать Мелвилла он предпочитал не вспоминать... боль утраты до сих пор давала о себе знать... Еще некоторое время ушло на то что бы успокоить сестренку, кликнуть старшую и упросить ее посидеть с ней. Когда Льяна поджимая накрашенные чем то губы и теребя завитые пряди заявила, что так уж и быть она сделает ему одолжение Мелвилл понял что он не успевает. Менестрели скорее всего уже начали а он все еще стоит посреди горницы растрепанный полуодетый и со Щупом в руках, встряхнувшись и попытавшись привести мысли в порядок поднялся к себе, быстро оделся, прибрал за собой и огородами побежал к Петуху.
Трактир вообще-то назывался «Весенний Соловей» но изображенная на вывеске птица до того напоминала вышеупомянутого петуха, а после того как какой то шутник пририсовал к ней еще и разноцветный хвост, по другому трактир уже не называли. Мелвилл уже видел менестрелей, но с того момента у него осталось очень мало воспоминаний, он помнил только то что был большой праздник, смеющуюся мать, отца совсем не такого угрюмого как сейчас... Когда трактир показался в конце улицы на центральной площади Ясеней напротив полузаброшенного храма Дзара между домом старосты и казармой в которой квартировали центурион Ш легиона и три десятка его солдат осуществляющих патрульную службу на Старом тракте. Мелвилл сменил бег на быстрый уверенный шаг, все таки он теперь мужчина и ему не пристало бегать сломя голову. Когда он осторожно открыв дверь вошел, представление уже началось, два менестреля, один совсем старый с длинной седой бородой и арфой в руках, а другой возрастом практически как сам Мелвилл, поочередно что то певуче декламировали. Мелвилл постарался прислушаться, но от самой двери ничего не было слышно, трактир строился очень давно, еще когда из Болота не полезла всякая жуть, когда по Тракту из гор в имперскую столицу каждый день шли торговые караваны гномов доверху нагруженные рудой оружием и другими изделиями подземных мастеров а обратно возвращаясь с тканями зерном, ведя стада скота... Но все это в прошлом и теперь, даже когда в трактире собрались практически все мужчины деревни зала наполовину пустовала... Поэтому Мелвилл осторожно подошел поближе к помосту и сел на краешек скамьи за столом меньше других занятым народом. Менестрели исполняли "Песнь о Храбрейшем и Отважнейшем Герое Республики Хигарте Непобедимом" Мелвилл с восторгом слушал о том как Герой шел к своей победе разя по дороге толпы врагов, с замиранием сердца следил за битвой с Огром когда Хигарт вооруженный одним сапожным ножом одолел противника и добыл свой знаменитый топор Убийцу Тьмы. Правда дальнейшее изложение Мелвилл уже знал, ведь у него дома был сборник поэм где был хоть и неполный но список с "Песни" читать его научила мать и герои поэм были для него знакомыми еще с самого детства. Поэтому Мелвилл оторвался от помоста и стал рассматривать окружающих, как он и ожидал здесь были практически все: И староста с сыновьями во главе большого стола, и свободные от нарядов солдаты, и приехавшие на сезонную работу лесорубы сплавлявшие лес ниже по Реке. А также почти все мужское население Ясеней от таких как Мелвилл до самых старых... Они пришли сюда узнать последние новости большого мира, обсудить их за кружкой эля, поговорить о делах... В общем всем чем в понимании Мелвилла и должны заниматься взрослые люди
Но вот за одним столом с ним ближе к окну, в стороне от яркого света масляных ламп освещавших залу сидели люди которых Мелвилл не знал, и даже не мог определить их род занятий. Один был невысокий широкоплечий, с обритой головой, только на самой макушке была совершенно седая прядь падающая на лицо пересеченное несколькими жутковатыми на вид шрамами. Светлые волосы второго, стройного с длинными тонкими пальцами перебирающими резную деревянную палочку были собраны в две косы, одна хвостом уходила за спину другая длинная и тонкая свисала с виска до плеча незнакомца. Одеты они были в дорожную одежду и имели с собой длинные продолговатые свертки в которых явно размещалось оружие, а у высокого еще был длинный лук странной формы, чем то напоминающий эльфийские которые когда то показывал Мелвиллу Лесник. Сначала он подумал что это купеческие охранники, но потом решил что те выглядят да и ведут себя по другому, наглые, вечно пьяные пристают к деревенским девушкам, за что пара из них, видимо решившая что раз у них мечи то мужики им не помеха, прошлую весну здорово получила от его отца оглоблей по ребрам. Потом он решил что они Рейнджеры или Вольные Стрелки, как Лесник в прошлом, но сколько ни старался не смог найти ни одной нашивки или эмблемы, а ведь Стрелки всегда и везде их носят, Майин отец до сих пор к каждой своей куртке пришивает эмблему Дубравных Когорт. Незнакомцы по настоящему заинтересовали Мелвилла, тем более что вели они себя чрезвычайно странно, они разделывали только что заказанную телячью грудку длинным боевым ножом и с аппетитом ее поедали, тогда как перед ними уже стояло два пустых блюда, то есть ужинали незнакомцы минимум за четверых причем делали это как будто куда то торопились, а в глиняных кружках перед ними стоя не эль, и даже не грог, который так любили легионеры, а обычная вода, это Мелвилл мог Почувствовать, тем что передала ему мать, и о чем не советовала особо распространяться с окружающими. За столом кроме Мелвилла и незнакомцев сидели только два старичка, отец плотника Пимана и его брат, о чем то между собой деловито переругивались и то и дело поворачивались ухом к сцене, и неодобрительно косясь на Мелвилла. А между тем незнакомцы о чем то тихо переговаривались друг с другом он прислушался и вдруг ясно услышал их, так как будто они сидели прямо напротив него.
Старый тихо смеялся: "Хи-хи-хигарт... герой ре-республики хм хм... знавал я этого вашего Хигарта, когда он еще сопляком был, подающим большие надежды сопляком, между прочим, дураком был им и остался, сбежал из Обители по вершкам нахватавшись, в герои подался... сокрушители Тьмы, огров бить большого ума не надо, как кстати он кончил, герой то наш?" Высокий с усмешкой: " Да как обычно... насовершал подвигов, да ,какая жалость, живым остался... вернулся он в столицу к ногам Императора припадать, ан нету Императора, сложил наш Император голову... есть Республика права свободы и дворянские вольности... Ну наш герой с нетрезвой головы лишнего наговорил вот из него мертвого героя и сделали... скончался от ран полученных в сражениях с Тьмой во имя Света, Человечества и Республики, а так же надо полагать от отравленного вина или кинжала асассина... Старый: "Да, равновесие шатается... надо торопиться... выходим сегодня или будем ночевать здесь?" Высокий: " Миа хочет идти, говорит дорога вполне безопасна, думаю надо уходить, мне здесь не нравиться..."
От услышанного Мелвилла бросило в холодный пот, незнакомцы столь пренебрежительно отзывающиеся о Великом Герое, а если учесть что Старый говорил правду и знал его, то сколько же ему должно быть лет? А то что они говорили о Республике... Но больше всего его поразило то что они уходят в НОЧЬ. Каждый знал что выйти после заката солнца за защищенную заклятиями Изгородь это верная смерть... там бродит еще слишком много разнообразных тварей хоть и лишившихся хозяев но от этого не ставших менее кровожадными...Днем они заползали в укрытия и если их не тревожить не высовывались... Но практически каждую ночь кто то ломился в Изгородь с той стороны, и звуки раздававшиеся при этом совсем не располагали к тому чтобы высовываться и смотреть кто... Легионеры патрулировали тракт только днем, по ночам отсиживаясь в деревнях, даже такие сильные унгары как Его Светлость с полной свитой выезжали в ночь только в крайнем случае, а два незнакомца собирались сделать это так, между делом... Это приспешники Тьмы понял Мелвилл, отсюда неприязнь к алкоголю, странные речи внешний вид и намерения незнакомцев.
Мелвилл лихорадочно размышлял, что ему делать, с кем поделиться этой страшной новостью, он понимал что встань он и закричи что здесь темные его поднимут на смех, а если один из них некромант? Или страшно даже подумать Адепт? Мелвилл инстинктивно отодвинулся на краешек скамьи, они же сравняют Ясени с землей и преспокойно пойдут дальше... Между тем оба незнакомца доели мясо, аккуратно собрались, и направились к выходу... Как только они скрылись за дверью Мелвилл вскочил кинулся к выходу, осторожно выглянул в щелку, так и есть, незнакомцы спокойно двинулись к северным воротам, которые вот вот должны были закрыться... Они явно собирались продолжить путешествие по тракту в сторону Великих гор. По западную сторону Тракта тянулся Лес, начинаясь небольшими островками и переходя в непроходимую чащу, он тянулся до самого Лысого хребта, за которым были северные провинции Республики, идти туда незнакомцы не могли, это считалось невозможным и в любом разе быстрее было вернуться обратно и выйти на Центральный тракт. Восточнее же начиналось Болото, а сунуться туда, будь ты хоть три раза Адепт не мог никто. И тут Мелвилл понял что ему надо делать, ведь на север по тракту, всего в дне пути стоит замок Ганьон, нужно предупредить его хозяина а потом уже посмотреть что сделает его свита с незнакомцами посреди безлюдного тракта, а не среди родной деревни…Единственная проблема состояла в том как до этого самого замка добраться вперед незнакомцев, но на этот счет у Мелвилла имелись собственные соображения… главное успеть к Южным воротам. До ворот он успел добежать как раз когда четверо легионеров уже сдвигали сделанные из толстых дубовых досок испещренные сотнями магических рун и охранных знаков створки. К счастью одного из солдат он знал, тот иногда заходил к кузнецу и для починки оружия… Он бросился к воротам
-Стой малец, куда ты в таком наряде собрался, закат скоро?!
-Дяденька Тит, ну пропустите пожалуйста, мне к реке надо, лодку забыл привязать, меня отец убьет, до заката 2 часа еще, я через калитку вернусь… ну пожалуйста…
-Ладно, парни, пропустите, его это сын кузнеца Мелеха, такого так просто не сожрут, гвоздями подавятся!
Солдаты разразились хохотом, а Мелвилл на пару минут забывший что он уже полноправный мужчина и не пристало ему так себя вести, протиснулся в щель между створками и со всех ног бросился бежать, но не к реке разумеется, а в обход Изгороди к северным воротам… Бежать по свободному пространству между изгородью и лесом было не так то и просто, местами земля была подпалена, местами на ней были воронки, кое где валялись кости имеющие мало общего с нормальными представителями здешней живости. Все это были следы работы небольших размером с кулак хрустальных многогранных шаров расположенных на самом верху Изгороди сделанной их неотесанных еловых бревен. Но и на самой Изгороди кроме многочисленных магических рун в обилии имелись царапины вмятины следы воздействия кислотой и прочие результаты деятельности малоприятных тварей так стремившихся отведать сладкого, по их мнению, человеческого мяса…
Вот Мелвилл выбежал на тракт, и побежал вдоль него, пока не увидел две фигуры идущих спорым дорожным шагом прямо на север. Без всякого сомнения это были те кого он искал, Мелвилл скользнул в перелесок и осторожно проследовал за незнакомцами…
Он не боялся что его обнаружат, по лесу он ходить умел, ведь учил его сам Лесник, на хутор которого Мелвилл сейчас и направлялся, он решил пройти за незнакомцами насколько можно, переждать ночь на хуторе, а утром убедившись что они все еще на Тракте бежать в замок Ганьон к Его Светлости
Лесника в деревне одни считали колдуном, другие Приспешником Тьмы третьи просто сумасшедшим. И все потому что он осмеливался жить вне изгороди на собственном хуторе, вместе с тремя сыновьями, дочерью и сворой огромных собак неизвестной породы. Но говорили они это преимущественно тогда когда широкие спины Лесника и его сыновей скрывались за поворотом. Желающих сообщить это самому «колдуну и приспешнику» давно уже не находилось, Лесник прошел всю «Бойню в Кронге» когда остроухие в очередной раз закричали о своей избранности цивилизованности суверенности и независимости, и в качестве знака избранности , наверное, перебили жителей близлежащих к Лесу деревень. Тогда Император вместо того чтобы вводить в чащу на расстрел тяжеловооруженные легионы, издал указ согласно которому любой имперский казначей за каждое сданное остроконечное ухо выдавал полновесный золотой. И это когда даже асассины за заказ больше десятка монет не требовали, а уж обычные убийцы всех сортов и мастей таких денег обычно и в руках не держали... Участь перворожденных была решена, тысячи проходимцев авантюристов, бывших солдат, и всех кто считал что умеет стрелять из лука собирались в группки по десять двадцать человек, гордо именовали себя Вольными Стрелками и уходили в чащу. Даже действующие легионеры брали месячные отпуска, лук из оружейной и бывало целыми центуриями, во главе с центурионом отправлялись на охоту. Перворожденные огрызались как могли, из десяти ушедших возвращались трое, но зато с мешком вожделенных ушей всех форм и размеров… Остроухих никогда не было много, и хотя они хвастались что могут истребить хоть все двенадцать имперских легионов буде те сунутся в их чащу. Но с сотнями мелких групп просачивающихся со всех сторон и состоящих из людей с горящими от жадности глазами, видящими перед собой не опасного противника, каждый остроухий в своем лесу стоил десятка людей ,а всего лишь мишень и два маленьких кружочка желтого металла... Через пять лет все было кончено, перворожденных осталось всего несколько тысяч, причем половина с одним ухом. Последняя наследная принцесса Великого Леса, поскольку уши королевы давно уже перетекли в звонкую монету, самолично принесла своё ушко на серебряном подносе и поклялась в вечной верности Империи, между прочим один золотой ей все таки выплатили. Война окончилась но осталось несколько тысяч людей которые ничего не умели делать кроме как убивать... Некоторые из них остались баснословно богатыми, у эльфов было чем поживиться и кроме ушей, купив себе дворянство с наделами в вышеупомянутом лесу, некоторые пополнили ряды асассинов или соответственно телохранителей. Другие, как например отец Майи, в силу характера или иных причин жили поодиночке, но никто из них не принял новой власти, все они до сих пор ходили в зеленых плащах с имперским гербом и перечеркнутым дубом - символом Вольных Стрелков. Впрочем и власть до поры до времени делала вид что их не существует, можно быть сильнейшим унгаром и повсюду таскать за собой пару драконов, но от стрелка способного за пятьдесят шагов попасть тебе в глаз это вряд ли спасет...
Но Мелвилл не верил что Лесник чей то там приспешник. Лесник был угрюмый нелюдимый, но ничьи интересы кроме своих собственных его не интересовали, он до сих пор помнил как этот человек Разговаривал с Его Светлостью: стоя в воротах своего хутора держа одну руку на загривке пса другой небрежно опираясь на огромный лук с натянутой тетивой... Суть речи состояла в том что он, Лесник, ни про какую республику не знает и знать не хочет. Что все подати которые он готов платить предназначаются для императора, и что конкретно господин унгар может сделать со своими правами и свободами, а также том что он готов выплатить любую дань которую у господина унгара хватит сил взять. Разговаривать так с человеком за которым сидят четыре мантикоры весьма неосмотрительно, но Его Светлость стерпел, и больше никогда не упоминал про упрямца. Мелвилл также знал что Лесник вполне спокойно может жить на своем хуторе потому что тот представляет из себя замаскированную крепость. Мать Мелвилла когда то пришла в Ясени вместе с этим человеком, жена Лесника была его теткой поэтому и в детстве и сейчас он проводил на хуторе много времени, и знал что он опоясан тройным рядом волчьих ям самострелов и прочих неприятных сюрпризов. Младший сын лесника, Эрик всегда был его другом, а его дочь Майя... Осознав что скоро он увидит девушку придирчиво осмотрел свою рубашку. Тут ему в голову пришло что в ней он слишком заметен, поэтому пришлось снять ее свернуть и привязать к поясу ремешком для волос... можно было продолжать путь. Тем временем незнакомцы вдруг остановились посреди тракта, о чем то посовещались, а затем свернули на восток. Мелвилл не поверил своим глазам, впрочем если незнакомцы собирались сгинуть в Болоте он не имел ничего против. Оставалось только убедиться что они выбрали именно это направления а затем бегом к хутору, солнце уже клонилось к горизонту... Впрочем не успел он даже подобраться к Тракту как из ближайшей лощины стал подниматься дымок, незнакомцы видимо совсем сошли с ума раз решили разжечь костер и похоже остановиться здесь на ночь. Мелвилл решил подобраться поближе авось удастся услышать что нибудь интересное, так и есть незнакомцы разожгли костер из валежника, старый уже устраивал себе ложе, а высокий чего то чертил острием длинного чуть изогнутого меча вокруг костра. Мелвилл окончательно уверился что имеет дело с колдунами, и начал осторожно двигаться назад, вдруг щуп на его запястье начал бешено извиваться, он замер боясь пошевелиться, надо же как же он раньше не вспомнил про артефакт, ведь он позволял обнаружить любые проявления тьмы, а также практически любую магию... Но теперь уже явно было поздно, за спиной кто-то был, или что-то... «Привет» раздался тихий чуть насмешливый голос у него за спиной, холодея Мелвилл развернулся, говорила невысокая кутающаяся в черный плащ девушка, она рассматривала его чуть склонив голову и чуть улыбалась: «Ну пойдем, что ли?» сказала девушка и кивнула в сторону костра. Мелвилл окончательно убедился что имеет дело с пособницей Тьмы и решил что уж с этой то он точно справиться, поэтому он встал, шагнул вперед и резко, без замаха, как учил Лесник, ударил ее кинжалом в солнечное сплетение. Точнее попытался ударить, девушка внезапно оказалась у него за спиной, его рука вывернутой в неественном положении, а кинжал выпал из онемевших пальцев, Мелвилл попытался вырваться, куда там боль в суставе была такой что дышать даже приходилось осторожно. «Ну, ну не хочешь по хорошему, пойдем по плохому» - Раздался все такой же насмешливый голос девушки, его подтолкнули в сторону костра